Форум » Кабак "В гостях у гуля" » Поговорим о прекрасном » Ответить
Поговорим о прекрасном
Шейрена: и под прекрасным я подразумеваю поэзию в любых ее проявлениях) вы любите стихи? да даже если не любите, у меня есть несколько таких замечательных произведений, которые редко кого оставят равнодушным.
Ответов - 27, стр:
1 2 All
Шейрена: На будущее. Вот книга жизни - смотри скорее, работа, школа и детский сад. В четыре варежки руки греют, а в шесть - подпалины в волосах. В двенадцать снова принёс четверку, в пятнадцать гром за окном гремит, в семнадцать хоббиты, эльфы, орки, бежать, срываться, стучать дверьми. На той странице - мотало, било, бросало на остриё меча... На этой - сохнут еще чернила. В ней нету "было", в ней есть "сейчас". На этой - сонный июньский город, нырять, дрожать в ледяной воде, кататься в парке, мотаться в горы, быть всюду, вместе... ...и быть нигде. Когда не пахнут степные травы, не греют мысли и блеск лучей, когда внутри - остывает, травит, когда ты словно другой, ничей, и тускло светят в дворах и кухнях все те, кто может еще светить, когда ты знаешь - всё скоро рухнет, исчезнут в дыме твои пути, когда всё счастье ушло куда-то, кусками рушится личный мир... ...Вломи себе по башке лопатой. И от меня кочергой вломи. Дай в лоб с размаху, сойди с уступа, не клейся, словно дешёвый рис. Бывает пусто - но стисни зубы, не трусь, одумайся, соберись. Проснись с рассветом, смотри - в пожаре рисует солнце свои черты. Мир очень старый и мудрый парень. Он видел кучу таких, как ты. Не нужно мерить судьбу шагами, и ждать удачи ли, власти ли. Для тех, кто сдался - мир словно камень. Для тех, кто верит - он пластилин. Не прячься серой угрюмой тенью, не шли надежды в металлолом. Твое упрямое Восхожденье стоит и ждет за любым углом. Ты можешь ждать, сомневаться, греться, бояться, волосы теребя. Но как-то раз в беспокойном сердце проснётся кто-то сильней тебя. Потащит, грубо стащив с порога, скрутив реальность в бараний рог. Смиренным нынче - одна дорога. Таким как ты - миллион дорог. Вот книга жизни - мелькают строчки, не видно, сколько еще страниц. Одно я знаю, пожалуй, точно - глупей нет дела: трястись за дни. Ужасно глупо - всё ждать чего-то, гадать, бояться, не спать, не жить... ...Нырять в хрусталь, в ледяную воду, где камни острые, как ножи. Бежать в автобус, занять оконце, жевать сосиски и хлеб ржаной, смотреть, как вдруг на закате солнце тебя окрасило рыжиной, гулять по Спасу, писать баллады, тихонько нежность вдыхать в слова, ловить затылком людские взгляды, и улыбаться, и танцевать. Срываться в полночь, пить хмель и солод, влюбляться чертову сотню раз... А мир смеётся, он пьян и молод. Какое дело ему до нас. (с) Джек-с-Фонарём http://www.diary.ru/~cheyzheon/p161125169.htm
Исмал: Меня круто вставляет стихи из Призрака оперы скоро наизусть буду знать ) In sleep he sang to me in dreams he came... that voice which calls to me and speaks my name And do I dream again? For now I find the Phantom of the Opera is there- inside my mind... Sing once again with me our strange duet... My power over you grows stronger yet... And though you turn from me, to glance behind, the Phantom of the Opera is there- inside your mind... Those who have seen your face draw back in fear... I am the mask you wear... It's me they hear... Your/my spirit and my/your voice, in one combined: the Phantom of the Opera is there- inside your/my mind... He's there, the Phantom of the Opera... Beware the Phantom of the Opera... In all your fantasies, you always knew that man and mystery... ...were both in you... And in this labyrinth, where night is blind, the Phantom of the Opera is there/here- inside your/my mind... He's there the Phantom of the Opera Sing, Sing my Angel of music, sing, Sing For Me!
Исмал: Уильям Блейк. Гений. В одном мгновенье видеть вечность, Огромный мир - в зерне песка, В единой горсти - бесконечность И небо - в чашечке цветка. Если птица в клетке тесной - Меркнет в гневе свод небесный. Ад колеблется, доколе Стонут голуби в неволе. Дому жребий безысходный Предвещает пес голодный. Конь, упав в изнеможенье, О кровавом молит мщенье. Заяц, пулей изувечен, Мучит душу человечью. Мальчик жаворонка ранит - Ангел петь в раю не станет. Петух бойцовый на дворе Пугает солнце на заре. Львиный гнев и волчья злоба Вызывают тень из гроба. Лань, бродя на вольной воле, Нас хранит от скорбной доли" Путь летучей мыши серой - Путь души, лишенной веры. Крик совы в ночных лесах Выдает безверья страх. Кто глаз вола наполнил кровью, Вовек не встретится с любовью. Злой комар напев свой летний С каплей яда взял у сплетни. Гад, шипя из-под пяты, Брызжет ядом клеветы. Взгляд художника ревнивый - Яд пчелы трудолюбивой. Правда, сказанная злобно, Лжи отъявленной подобна. Принца шелк, тряпье бродяги - Плесень на мешках у скряги. Радость, скорбь - узора два В тонких тканях божества. Можно в скорби проследить Счастья шелковую нить. Так всегда велось оно, Так и быть оно должно. Радость с грустью пополам Суждено изведать нам. Помни это, не забудь - И пройдешь свой долгий путь. Дело рук - топор и плуг, Но рукам не сделать рук. Каждый знает, что ребенок Больше, чем набор пеленок. Та слеза, что наземь канет, В вечности младенцем станет. Лай, мычанье, ржанье, вой Плещут в небо, как прибой. Ждет возмездья плач детей Под ударами плетей. Тряпки нищего в отрепья Рвут небес великолепье. Солдат с ружьем наперевес Пугает мирный свод небес. Медь бедняка дороже злата, Которым Африка богата. Грош, вырванный у земледельца, Дороже всех земель владельца. А где грабеж - закон и право, Распродается вся держава. Смеющимся над детской верой Сполна воздается той же мерой. Кто в детях пробудил сомненья, Да будет сам добычей тленья. Кто веру детскую щадит, Дыханье смерти победит. Игрушкам детства - свой черед, А зрелый опыт - поздний плод. Лукавый спрашивать горазд, А сам ответа вам не даст. Отвечая на сомненье, Сам теряешь разуменье. Сильнейший яд - в венке лавровом, Которым Цезарь коронован. Литая сталь вооруженья - Людского рода униженье. Где золотом чистейшей пробы Украсят плуг, не станет злобы. Там, где в почете честный труд, Искусства мирные цветут. Сомненьям хитрого советчика Ответьте стрекотом кузнечика. Философия хромая Ухмыляется, не зная, Как ей с мерой муравьиной Сочетать полет орлиный. Не ждите, что поверит вам Не верящий своим глазам. Солнце, знай оно сомненья, Не светило б и мгновенья. Не грех, коль вас волнуют страсти, Но худо быть у них во власти. Для всей страны равно тлетворны Публичный дом и дом игорный. Крик проститутки в час ночной Висит проклятьем над страной. Каждый день на белом свете Где-нибудь родятся дети. Кто для радости рожден, Кто на горе осужден. Посредством глаза, а не глазом Смотреть на мир умеет разум, Потому что смертный глаз В заблужденье вводят вас. Бог приходят ярким светом В души к людям, тьмой одетым. Кто же к свету дня привык, Человечий видит лик.
Шейрена: Бог создал бороду... Бог создал бороду. Чёрт с бритвою пришёл. Бог создал глаз. Враг сделал телевизор. Бог дал любовь. Шайтан открыл сексшоп. Бог - край Обетованный. Дьявол - визу. Бог дал дорогу. Дьявол - автостоп. Бог дух явил. А бес придумал букву. Бог - снова глаз. А этот - телескоп. Бог - сладкий сон. Чёрт - раннюю побудку. Бог сделал ноги. Дьявол - мерседес. Бог воду создал - враг похитил пламя. Бог - крылья ангелам. А боинг людям - бес. Бог дал царя. А чёрт ему - Парламент. Бог - виноград. А чёрт - аперитив. Бог дал гортань. Лукавый - матюгальник. Бог - рай зачатья. Бес - презерватив. Бог дал жену. Шайтан - гарем стоспальный. Бог - звуки сфер. Нечистый - звон монет. Бог - сто языков. Чёрт - со словарями. Бог - Откровение. Дьявол - Интернет. Бог весь - Добро. А чёрт - судите сами! Летая, ликуя, играя Ц. это ц. – О.М. Взлетал я в зенит и планировал вниз. Но я не участвовал в войнах. Играл бессеребренно в бисер на бис, как бес у небес неспокойных. Клевал наклонений калёную суть, ничуть не склоняя колено. И лысого флага болтался лоскут тоскливо – то клёво, то влево. Болтун многоякий, глумливый глагол, как гугол*, бездонен и гулок, на руки, на крюки и просто – на пол не ло́жил охальных охулок. Напротив: матроны, мужья и зятья, Светланы, Ларисы и Вали в восторг приходили, в мосторг заходя, и 5 мне любезно совали. Шестой – обглодает последнюю кость, и вот я – журнально и книжно – цикутой цикады от(п)равлен на пост, на мост моего модернизма. От берега А и до берега Б он реет – от края до края. Я – виден. Но главное: сам по себе. Летая. Ликуя. Играя. --------------------------- * Гугол – самое большое число www.poezia.ru/user.php?uname=Volovik
Шейрена: Исмал ммм, да, он мне тоже очень нравится
Геката: Слепой музыкант Ты бросила монетку слепому музыканту И, мягко улыбнувшись мне на миг, Исчезла средь людей мне незнакомых И стендов для различных книг А музыкант незрячий щупал пальцем Дар твоей совести, а может доброты Узнав им цену, клал в карман он Награду за свои труды… Так встречи редкие, что от тебя я принимаю Я, как слепой шарманщик, щупаю в руке И цену им определяю Надеждами в кромешной темноте… Авт: Русавели Этот стих еще с легкой рифмой. А есть с более замудренной наподобии как у Маяковского. Поэтому предпочитаю прослушать, если есть возможность Руставели - "Слепой музыкант"
Геката: Руставели - Как сейчас... Поутихло… как выпьешь так сразу Унимается душерубка моего мяса, С пониманием вечной нетрезвости «всё потерявших» Приходит осознание целостности картины. Каждый мазок здесь не просто так. ГБ-шные пули летят мимо только из надобности, Из разорванного живота вора Высыпаются нечистотами как крепкие рукопожатия сытых телеэкранных героев, так и вопросы «за что?» и «кто следующий?» …Это война, а война невозможна в раю - рождённный в оковах, в этом краю ты стоишь на краю… Как вперёд сделать шаг? Скинув шторы с привыкших к повязке глаз? Или «втёмную», на «авось пронесёт»? Как сейчас… Большинство уйдёт тихо, как туева хонна живущих до нас. эфира не хватит для жизней, текущих по принципу легкоуправляемых масс. Разум что крылья, Но даже муха не жмётся в избе к тёмному уголку, А бьётся в окно, где свет, Стремясь к тому, чего там, где она есть – нет…
Исмал: Не доверяй своих дорог Не доверяй своих дорог Толпе ласкателей несметной: Они сломают твой чертог, Погасят жертвенник заветный. Все, духом сильные,- одни Толпы нестройной убегают, Одни на холмах жгут огни, Завесы мрака разрывают. Александр Блок
Исмал: Если уж говорить о прекрасном, то почему бы не упомянуть об изобразительном искусстве ? моя любимая картина (и вообще маринистику люблю)
Шейрена: Идёт принцесса, обходит лужи - Спешит принцесса готовить ужин. Придёт на кухню, поставит кофе - Дела принцессы не так и плохи. Закурит в кресле - увы, привычка, Печально глядя на пламя спички. Две чашки кофе потом, и книга - И снова вечер короче мига. Погасит лампу - свою подругу - На службу завтра и вновь - по кругу. Мерцает светом вечерний город, Идёт принцесса, шагает гордо. Ничья - владыка, ничья - невеста, Да, да, без трона и королевства. Ведь так бывает: родишься где-то, Глядишь, ошибся - не та планета.
Рал: Шейрена пишет: Ведь так бывает: родишься где-то, Глядишь, ошибся - не та планета.почему то мне эти строки показались очень милыми)
Шейрена: Рал я из-за них влюбилась в это стихотворение))
Исмал: Мечта Мечта - есть движущая сила, Мечта - предшественница цели, Мечта дорогу мне осветит, Чтоб дни все радостно летели. А чтоб достичь желанной цели, Одной мечты, конечно, мало, Вот здесь придет черёд для действий... Мечта же для всего - начало! ©Ольга Партала, 2010 Ад Жизнь – это ад, жизнь, а не смерть, Мы все горим в аду, Нам эти муки всем терпеть, Кто с миром не в ладу. Нам всем достался этот путь, Но разные сердца, И чтоб постигнуть жизни суть, Страдать должна душа. Кто эти муки испытал, Всегда поймет меня, Тот, кто тянулся, но упал, И не узнал конца. Я вижу пир! Им правит смерть, И боль и жар огня! И мне придется в нем гореть, Гореть, пока жива. Я протестую, Этот мир Уже убил меня, Он уничтожил и разбил Иллюзию добра. ©Ольга Партала, 2001
Геката: Иди и смотри Иди и смотри Что останется от твоих радужных детских глаз Через мелькающие десятилетия суровой реальности? Услышишь ты правду среди миллиона лукавых фраз, Сохранишь своё «я» в век одиночества и чёрствой лояльности? Иди и смотри Как горят страницы учебников в твоей голове, Что готовили тебя к совершенно иному миру Эта ложь каждого миллиметра в абсолютно любой стене На земле нашей стонущей для тебя подобна эфиру Иди и смотри Только смотри не сломай глаза Иди и смотри Только смотри не сломай глаза…
Геката: Мое любимое у Маяковского А ВЫ МОГЛИ БЫ? Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочёл я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
Шейрена: Геката дааа, маяковский хорош. а у меня вот это любимое) ПОСЛУШАЙТЕ! Послушайте! Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно? Значит - кто-то хочет, чтобы они были? Значит - кто-то называет эти плевочки жемчужиной? И, надрываясь в метелях полуденной пыли, врывается к богу, боится, что опоздал, плачет, целует ему жилистую руку, просит - чтоб обязательно была звезда! - клянется - не перенесет эту беззвездную муку! А после ходит тревожный, но спокойный наружно. Говорит кому-то: "Ведь теперь тебе ничего? Не страшно? Да?!" Послушайте! Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно? Значит - это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?!
Шейрена: НЕОБЫЧАЙНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ, БЫВШЕЕ С ВЛАДИМИРОМ МАЯКОВСКИМ ЛЕТОМ НА ДАЧЕ (Пушкино. Акулова гора, дача Румянцева, 27 верст по Ярославской жел. дор.) В сто сорок солнц закат пылал, в июль катилось лето, была жара, жара плыла - на даче было это. Пригорок Пушкино горбил Акуловой горою, а низ горы - деревней был, кривился крыш корою. А за деревнею - дыра, и в ту дыру, наверно, спускалось солнце каждый раз, медленно и верно. А завтра снова мир залить вставало солнце ало. И день за днем ужасно злить меня вот это стало. И так однажды разозлясь, что в страхе все поблекло, в упор я крикнул солнцу: "Слазь! довольно шляться в пекло!" Я крикнул солнцу: "Дармоед! занежен в облака ты, а тут - не знай ни зим, ни лет, сиди, рисуй плакаты!" Я крикнул солнцу: "Погоди! послушай, златолобо, чем так, без дела заходить, ко мне на чай зашло бы!" Что я наделал! Я погиб! Ко мне, по доброй воле, само, раскинув луч-шаги, шагает солнце в поле. Хочу испуг не показать - и ретируюсь задом. Уже в саду его глаза. Уже проходит садом. В окошки, в двери, в щель войдя, валилась солнца масса, ввалилось; дух переведя, заговорило басом: "Гоню обратно я огни впервые с сотворенья. Ты звал меня? Чаи гони, гони, поэт, варенье!" Слеза из глаз у самого - жара с ума сводила, но я ему - на самовар: "Ну что ж, садись, светило!" Черт дернул дерзости мои орать ему,- сконфужен, я сел на уголок скамьи, боюсь - не вышло б хуже! Но странная из солнца ясь струилась,- и степенность забыв, сижу, разговорясь с светилом постепенно. Про то, про это говорю, что-де заела Роста, а солнце: "Ладно, не горюй, смотри на вещи просто! А мне, ты думаешь, светить легко. - Поди, попробуй! - А вот идешь - взялось идти, идешь - и светишь в оба!" Болтали так до темноты - до бывшей ночи то есть. Какая тьма уж тут? На "ты" мы с ним, совсем освоясь. И скоро, дружбы не тая, бью по плечу его я. А солнце тоже: "Ты да я, нас, товарищ, двое! Пойдем, поэт, взорим, вспоем у мира в сером хламе. Я буду солнце лить свое, а ты - свое, стихами". Стена теней, ночей тюрьма под солнц двустволкой пала. Стихов и света кутерьма сияй во что попало! Устанет то, и хочет ночь прилечь, тупая сонница. Вдруг - я во всю светаю мочь - и снова день трезвонится. Светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить - и никаких гвоздей! Вот лозунг мой и солнца!
Геката: Шейрена, в этом стихотворении нас в 7м классе заставили какой-то отрывок в конце учить Изверги
Шейрена: Геката а я выложила только ради последней строфы, которую жирным выделила) очень она мне импонирует
Шейрена: вот кстати, вспомнила о стихе, который написал мой хороший знакомый. нынче практически жених моей лучшей подруги) Я ехал в переполненном трамвае Две смены оттокарив на станке, И вижу - дряхлая, припав к дверному краю, Стоит старушка с палкою в руке. Мои надежды греет поллитровка В помятом целлофановом кульке... И вдруг те на! Мне сделалось неловко! Я пожалел бабулю на клюке! Что за фигня?! Я по-английски с нею Вдруг начал говорить...: "Сит даун, плиз", Хотя я джентльменством не болею. Я не какой-нибудь культурный пополиз. А тут, вообще, заметил я такое, Что дыбом стали на всём теле волоса, Её дрючок, мной спутанный с клюкою - Складная офицерская коса! И старушенция, в меня упёршись взглядом, Моргнула темнотой пустых глазниц, Блестнув зубов полупрогнившим рядом, Промолвила сакраментально: "Цыц, Поскольку ты уважил бабку только, За свою долю будешь нынче пить. Хотя твоя не скоро остановка, Тебе, касатик, лучше выходить". Я вышел. Выпил. И на пару с бутербродом, Узрел, как мой трамвай, увы, С беспечным и бесчувственным народом, С моста спикировал на дно Невы... Теперь я умный, стал интеллигентом, Невежей прекратил быть и скотом... Уж лучше место уступить на свете этом, Чем резервировать его на том! (с)
полная версия страницы